Сэйо, повтори, пожалуйста, я что-то туплю)

Сэйо, думаю, черные

Сэйо, значит, светлые. но мне казалось темные

угага!!! Магдала, жжошь!!!!!!! браво!!!! это было круто!!!

Фраза "Я ХОЧУ!" или о смысле жизни.

Кеншин шел. просто шел. он не знал, куда. он не знал, зачем. невольно ему вспоминались собственные слова: "Странник не знает, ни куда он держит путь, ни что ждет его впереди". Кеншин не слышал своих шагов. он посмотрел вниз... там не было НИЧЕГО  в буквальном смысле этого слова. Пустота. БЕСКОНЕЧНОСТЬ. он поднял голову, огляделся по сторонам... НИЧЕГО. сплошная непроглядная бесконечная чернота. тьмя. и он один. даже привычный безмолвный вечный попутчик Сатранника - ветер - и тот куда-то делся... Кеншин посмотрел на себя... синий ги, белые хакама и... О ВЕЧНОСТЬ! 2 катаны! он каждую чуть-чуть вытащил из ножен... обыкновенные. нормальные катаны... не сакабато! оружие УБИЙЦЫ!!! Кеншин в угасающей надежде проверил, где находятся волосы... так и есть. высокий хвост, который он носил во времена Бакуматсу. Кеншин в приступе ирреального ужаса закрыл лицо руками. черт! я в перчатках. ну типа перчатках. эта ерунда защищает мои руки. Химура обернулся и посмотрел туда, откуда пришел. горящая пасека... горы трупов... холодное бледное тело Томоэ. У хитокири задрожали губы, он отвернулся и побежал... крест на щеке прожигал его плоть и душу насквозь. на руках непонятно откуда взялась кровь. много крови... Химура бежал. он не знал, куда. зато отлично знал, отуда. он не знал, в чем смысл его жизни, зато отлично знал, в чем смысла жизни для него нет... вдруг, откуда ни возьмись, он чуть не напоролся на катану. Баттосай поднял глаза. Сейджуро Хико, собственной персоной... как от него сакэ пахнет (Кеншину, как никогда, хотелось сакэ).
- Сенсей!
- бака деши! я же тебя учил этому! почему ты не хочешь принимать эту судьбу? наш стиль - быстрое убийство. и я поставил тебя на этот путь.
- я... я не хочу быть Баттосаем! я не хочу быть хитокири! Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ УБИЙЦЕЙ! посмотри, посмотри на это!!! - Кеншин показал учителю окровавленные руки. неожиданно голос Хико потеплел, и он убрал катану в ножны:
- я рад, что ты понял это. и теперь ты знаешь, чего ты НЕ хочешь. тебе осталось выяснить, чего ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочешь. я вот до сих пор не знаю. - он опустил грустные глаза. - поэтому живу один и топлю печаль в сакэ. я ничего не сделал для людей в этой жизни. меня там, - он махнул в сторону, куда шел Кеншин, - никто не ждет. но я тебе желаю, чтоб ты нашел свой путь. ты еще молод. ты силен, красив и безупречен, как мужчина. (или... нет? - он с сомнением посмотрел в глаза ученику. - ) ты стоишь того, чтоб найти свой путь. а это... - он указал на катаны - ...тебе не понадобится больше. - и Хико исчез. растворился в бесконечности. Кеншин провел рукой там, где только что стоял учитель:
- сенсей... - он решительно оглядел себя, завязал хвост низко, у шеи, достал катаны из петли хакама, снял перчатки и ги и закинул это все назад, в сторону догорающей пасеки и моря крови... короткая вспышка - и его прошлое исчезло, сгорело вместе с ненужными теперь вещами. вдруг в пустоте стали появляться всякие-разные Искушения. они коридором прокладывали ему дорогу. Разврат, Пьянство, Ворорство, Коррупция, Азарт - все звали его в свои сети, представляясь то женщиной легкого поведения, то пропитым алкашом, то молодым человеком с картами в руках...
- это все не то... - говорил Химура, проходя мимо рядов Искушений. когда, наконец, он прошел все, он обернулся - призраки стали таять в бесконечности. Кеншин решительно посмотрел вперед: там точно должно что-то быть, раз он очутился здесь... и действительно - далеко-далеко появилась маленькая точка света. Кеншин побежал туда. но точка и не думала приближаться. Кеншин остановился в недоумении и отчаяньи. из темноты уплотняющися сгустком тумана появился Сано. в руках он держал старый шитый-перезашитый розовый ги и сакабато.
- Сано?! что ты здесь делаешь?! Кеншин никак не ожидал увидеть его.
- придурок ты, Кеншин! я тоже мудр. но по-своему. поэтому я пришел помочь тебе. ты уже знаешь все, чего ты не хочешь?
- да. но... я не знаю, чего я хочу.
- вот я тоже над этим думаю. и знаю: чего ты захочешь сильно-сильно - то и будет смыслом твоей жизни. стоит только сказать "я хочу", и твое желание исполнится. но только одно. и не сделай себе смыслом жизни ерунду... держи. пригодится. - Саноске протянул ему ги и сакабато. - но... у тебя будет достаточно времени. чтоб хорошенько подумать над этим вопросом. ты ведь не хочешь, чтоб кто-нибудь из-за тебя плакал?
- ет! конечно нет!
- а вот она плачет... и ты должен успокоить ее. а на досуге подумай, в чем для тебя смысл жизни. может, поймешь... - Сано махнул кистью в сторону белой точки и исчез. точка приближалась... Кеншин надел ги, воткнул сакабато на место... в пятне яркого света он увидел девушку. Каору. она была одета очень красиво и источала тонкий аромат свежести... но она плакала. безутешно плакала. заметив Каншина, девушка повернулась к нему:
- Кеншин! - она попробовала выйти к нему, но светлое пятно не пускало ее, образовав невидимую границу. она отчаяно замолотила по преграде руками.
- Каору-доно, почему вы плачете? - Кеншину граница тоже мешала пройти к ней.
- я не могу быть с тобой, Кеншин. я люблю тебя, но ты сам построил меж нами эту границу, и теперь... я бессильна.
- я тоже люблю вас, каору-доно. не плачьте. перестаньте, я прошу вас!
- ты не хочешь, чтоб я перестала плакать. потому что ты не любишь меня, Кеншин. иначе бы ты обращался ко мне не на "вы" и без "-доно"... мне никогда не быть любимой. я малолетняя пацанка для тебя...
- нет, что вы, каору-доно! я люблю вас! - Каору только покачала головой в ответ. Кеншин отчаянно пытался пробиться сквозь невидимую грань света и тьмы. но внезапно...
... он все понял. не было нужно много времени на раздумья над смыслом жизни... он все решил в один миг. Кеншин посмотрел в глаза Каору. слезы не давали высохнуть мокрым соленым дорожкам на ее нежных щеках.
- Каору, коиши! Я люблю тебя! и Я ХОЧУ, чтобы ты никогда-никогда не плакала!!! - преграда исчезла, свет вырвался наружу и разом вспорол темноту окружавшей Кеншина бесконечности. они бросились друг другу в обьятия. Мужчина осознал - вот он, смысл жизни. чтобы близкие и любимые люди не плакали. в их счастье - его счастье! да, вот так вот, однако! Кеншин несмело, вопросительно посмотрел в глаза Каору. в ответ она прикрыла веки и замерла в ожидании... Кеншин мысленно перекрестился (Сого постарался), все еще несмело приблизил свое лицо к ее и, уже отбросив всякие сомнения, поцеловал любимую девушку. Нежно и как бы осторожно, но одновременно страстно и со всей силой. оро... надо же, 10 лет не целовался... кто бы мог подумать, что это покажется так сладко...
...мир постепенно приобретал краски, и влюбленные оказались на одни. но кеншину было все равно. он наконец нарушил грань, препятствие. и теперь Каору была в его руках, единственная и неповторимая. он ЗАХОТЕЛ. чтобы она не плакла... в его руках она не заплачет никогда...

... - Кеншин! хватит жевать край подушки! вставай давай! - Каору опять была не в духе...
- оро?! доброе утро, Каору-доно.
- не такое уж оно и доброе... - проворчала она.
- Каору-доно. ваш покорный слуга хочет сказать вам что-то... - Кеншин сел на футоне, запахнул юкату посильнее и смущенно потупил взор.
- ммм?
- Каору-доно, будет лучше. если вы сядете. - он показал на футон возле себя. Каору села.
- Каору-доно, ваш покорный слуга.... КАОРУ. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!! - Каору прилегла обсудить утреннее происшестие с подсознанием и отрубилась. Кеншин взял ее за руку:
- вот так всегда.....

Сэйо, я тебя просила. не надо называть меня "сан" писала я.

да че париться-то? давно готово......

НИКТО, СЛЫШИШЬ, НИКТО...
- Поиграй со мной, Аоши, поиграй со мной! - Мисао теребила его за рубашку. Мужчина хитро улыбнулся девчушке:
- Во что, Мисао?
- В салки! Догони меня, Аоши! - и она восторженно бросилась бежать. Мужчина беззаботно кинулся за ней следом, забыв обо всем на свете (что, надо заметить, случалось редко). Не смотря на свою силу и относительную молодость, он почему-то никак не мог догнать девчонку. Она влекла его в лес, время от времени оборачиваясь и беспечно смеясь. Тонкая длинная косичка болталась от бега из стороны в сторону, била Мисао по спине, а хвостик доставал ей даже чуть ниже пояса. "какая она уже все-таки взрослая" - подумал Аоши, глядя на уточившуюся за последний год талию и заметно округлившиеся формы... Вдруг они забежали в какую-то непролазную чащу. Корявые ветви деревьев зловеще нависли над ними. Мисао невольно остановилась и испуганно обернулась. Аоши тоже затормозил, сообразив, что что-то не так. Какой-то представитель летающей и отвратительно пищащей формы жизни пронесся над их головами. Аоши обернулся и посмотрел туда, откуда они прибежали. Лес вокруг стремительно менялся... Листья исчезали, ветви чернели, щебетанье птиц умолкало... Мисао была взрослой и далеко не трусливой девчонкой, но сейчас испугалась этой гробой тишины и глухого мертвого леса. Ей вдруг стало очень холодно, и она подбежала к нахмурившемуся Аоши. Он притянул ее к себе и крепко прижал левой рукой за плечи. Мисао Положила руки ему на грудь и зарылась лицом в рубашку. Она знала: что бы ни случилось, если она с Аоши, значит, будет все хорошо. Пищащие твари мелкой стайкой снова пролетели над их головами. Из-за деревьев стали выходить какие-то тени. Аоши не стал мудрствовать и выхватил кодачи, не отпуская между тем от себя Мисао. Когда я с ней, она в безопасности. Не нравится мне все это... Тени и призраки между тем увеличились в количестве, ничуть не теряя в качестве. Казалось, они не боялись кодачи... Аоши попробовал рубануть одного для проверки, но клинок прошел сквозь призрак, даже не ранив его полупрозрачной сущности. Тени подползли вплотную и стали вырывать у него из рук Мисао. Мужчина отбросил кодачи нафиг, схватил девушку и прижал ее к себе обеими руками. Она сама его крепко-крепко обняла.
- не бойся, Мисао. Они не отнимут тебя у меня.
- Я знаю. и поэтому не боюсь. Я люблю тебя, Аоши! - дрожащим нежным голоском ответила она, сжав Аоши еще крепче.
- Я... я тоже люблю тебя, Мисао! и НИКТО, СЛЫШИШЬ, НИКТО не отнимет тебя у меня! - Аоши чувствовал, кто они сильно и крепко держатся друг за друга, но этих теней, обладающих вполне реальной физической силой, слишком много, и вот-вот они начнут побеждать... Он верил, что их любовь не даст им разлучиться, обнял Мисао крепче прежнего и поцеловал в черную шелковистую макушку. Мисао чуть-чуть улыбнулась... вдруг что-то закололо у нее в районе сердца. Сначала она пыталась не обращать внимания на резкую боль, но силы покидали ее, и...
- Аоши! - крикнула Мисао и вытянула руку в сторону удалявшегося мужчины. Он почувствовал, что ее отнимают, и протянул руку ей в ответ. но призраки быстро уносили девушку...
- Мисао!!! - в отчаяньи позвал он...

... Аоши вздрогнул и проснулся в холодном поту. Он открыл глаза и увидел обеспокоенное лицо Мисао. Она склонилась над мужчиной.
- Аоши, с тобой все в порядке?
- Да, Мисао. Спасибо за заботу. Ложись спать. Ты, должно быть. устала сегодня.
- Я же вижу, что-то с тобой не то. - Она невесть откуда взяла белую холодную тряпочку и стала промакивать ею лицо Аоши.
- Нет, Мисао. со мной все в порядке. можешь быть уверена. - он слегка улыбнулся.
- ты... стал каким-то странным после того, как тебя ранили. - сказала Мисао и села у постели Аоши. тот снова закрыл глаза.. За пару дней до этого он был серьезно ранен, и теперь был еще слаб. Мисао день и ночь дежурила у его постели, охраняя покой и сон возлюбленного. но сегодня ночью у него появилось ощущение, что за ними следят, причем не с целью предложить хлеб-соль. Аоши был уверен, что его пришли добить. и он доверил свою охрану Мисао (так он ей доверял). Мисао не спала третьи сутки и была измотана до крайности, но не могла ни заснуть, ни тем более передать свой пост кому-нибудь другому.Ей были так драгоценны минуты, проведенные рядом с Аоши, что она была готова умереть на этом месте за одну его улыбку, прикосновение, дыхание... она взяла широкую ладонь Аоши в обе руки и стала влюбленно смотреть на милое и дорогое лицо...
...вдруг за дверью мелькнуло какое-то движение.
- кто здесь? - Мисао мгновенно вскочила, и в руке у нее оказались кунаи (откуда взяла? где хранит? непонятно...). Аоши, разумеется, слышал и видел сквозь чуть приоткрытые веки все, но делал вид, что спит...
... через полчаса Мисао поручила пятнадцать бессознательных человек, пришедших по душу Аоши, заботам и вопросам других онивабанцев, отмыла кунаи от крови, спрятала их (опять же - куда?) и вернулась к постели Аоши. Он сидел на футоне, стараясь не упасть от слабости.
- спасибо, Мисао. - ласково сказал он. - Спасибо....
- не благодари, Аоши. я делаю это, потому что люблю тебя... - она села рядом с ним.
- Я... Я тоже люблю тебя, мисао. И НИКТО. СЛЫШИШЬ, НИКТО не отнимет тебя у меня! - и он притянул и прижал к себе девушку...

Классно! Ах...

спасибо.... слово "еще", попадая на сетчатку глаза, заставляет руки непроизвольно тянуться за ручкой и бумагой.....

тема аоши и Мисао развивается плохо (хотя она меня гораздо больше привлекает)

особенности употребления эмоционального выражения "МАТЬ ТВОЮ!"

"ты у меня одна,
словно в ночи луна,
словно в степи сосна,
словно в году весна.
нету другой такой
ни за каой рекой,
ни за туманами,
дальними странами..."
...эта ненавязчивая песенка смешивалась с неторопливым и тихими мерными шагами, топаньем шлепанец по пыльной дороге. человек, певший чистым голосом не столь затейливый мотивчик, весело ппомахивал авоськой, полной всякой-разной провизии. по-прежнему на поясе у мужчины был завязан тугой узел белоснежных хакама, по-прежнему широкий розовый  ги прикрывал узкие худые плечи, все так же весело луч солнца играл на ярких блестящих волосах, и все так же позади у него болталась эта фигня, которую он носил типа для понта, как его... ну это... о! вспомнила, сакабато эта ерунда называется. даром что меч, так, игрушка для подрастающего поколения... Кеншин с утра пораньше побежал на рынок, и теперь возвращался в Камия-додзе. денек начинался на редкость удачно: на рынке не было особой толкучки, и продукты достались кеншину легко. Погода тоже не подкачала: солнце не пекло, но грело, легкие перистые облака как будто были оставлены небрежной кистью художника, и, кроме щебетанья птиц, ни один звук не примешивался к мерным шагам и пению Кеншина. когда он уходил, Яхико уже убежал в Акабеко, Сано еще не явился, а Каору еще спала. Каору... МОЯ Каору... она такая красивая, когда спит... ты у меня одна, словно в ночи луна, словно в степи сосна, словно в году весна... да, именно так... во время странствий видал я луну одинокую в небе... она была прекрасна. полный диск был огромен, и я подолгу не спал, глядя на белое пятно и окружающие его звезды... видывал я и степь, и как одинока была в ней сосна. именно сосна, потому что она высока, тонка и стройна, прекрасна. и весна тоже мне знакома. это то самое время, когда жизнь просыпается, и кружится голова от дурманящего запаха цветов. распускаются нежные зеленые цветочки, такие хрупкие и одновременно такие сильные... как Каору. да. Как моя Каору. вот так вот. Кеншин сам улыбнулся своей фирменной фразочке. ...неплохо бы сегодня голову вымыть, однако. и снова Кеншин улыбнулся... вот приду домой, вымою голову.
...подхлдя к калитке, Кеншин услыхал характерный шум: Каору кого-то гоняла по всему додзе, а этот "кто-то" никак не двал ей себя ударить. Старая история. что за манера: развлекаться, чтоб потом по башке схлопотать?! он перехватил авоську в левую руку, открыл калитку, вошел... вопли  топот приближался... повернулся, чтоб закрыть калитку.аору гоняет Сано. он топает громче. чем Яхико, и ржет не в пример громче и более грубым голосом... Кеншин не успел обернуться, как мимо него с диким гоготом на полной скорости пронесся Саноске, а Каору не менее дико завизжала:
- кеншин, берегись! - Кеншин послушно постарался поберечься и обернулся. прямо в него летело здоровенное цинковое ведро, от души запущенное на очень меткой, но тяжелой рукой каору.

***
... - Кеншин! - снова крикнула она и укусила себя за палец. Кеншин не успел уклониться, но благодаря хорошей реакции загородился правой свободной рукой (его никогда не учили уклоняться. только защита и нападение). Когда ведро попало ему в руку, он громко орокнул, посмотрел на ударенное предплечье и подумал, что могло быть и хуже.
- Сано, мать твою! - злобно крикнула Каору.
- оро?! - Кеншин пораженно посмотрел на девушку. та зажала рот обеими руками. Санор снова заржал...

... - Кеншин. тебе, наверное. больно? - Каору наложила ему компресс и теперь заматывала бинтами внушительных размеров синяк. На счастье Кеншина, кость не была повреждена, но он был "лишен" правой руки на несколько дней. Кеншин мягко посмотрел на девушку и слегка улыбнулся,, хотя боль была почти нестерпима:
- Да ничего страшного, Каору-доно. вот так вот. просто ваш покорный слуга хотел сегодня помыть голову.
- прости. Кеншин, я так виновата... но я помогу тебе с мытьем головы. Хорошо7
- Да, Каору-доно. благодярю вас. - Каору завязала узел на предплечье Кеншина, и он взял ее тонкую кисть в обе ладони.
- но... Сано пошел мыться. и ванная сейчас занята.
- ничего. мы можем пойти на речку. - Кеншин пожал плечами и улыбнулся.
- ты на меня точно не сердишься? - Каору чуточку приблизила свое лицо к лицу Кеншина.
- Нет, конесчно! ваш покорный слуга не может сердиться, Каору-доно...
Надо заметить, что Каору и Кеншин сидели у крыльца на улице, и прямо над их головами находилась щель, специально сделанная, чтоб пар в фуракэ (ванна так у них называется) долго не задерживался и выходил на улицу. Так вот, мало того, что Сано внимательно слушал их разговор, так у енго на языке постоянно вертелись "реплики с места", которые ему не терпелось высказать. И тут он не вытерпел, кинул в щель мыло и полотенце, и сказал:
- Кеншин, ты хоть мыло с полотенцем для приличия возьми, а то даже я, не обладая даром видеть ки, чувствую, как сильно ты хочешь поцеловать малышку! - Скулы Кеншна зарделись. Каору аж отшатнулась от него - настолько разоблачающим были его слова. Мыло и полотенце упали ей на колени.
- простите, Каору-доно. - Кеншин покраснел еще больше, взял левой рукой головомоечные принадлежности, слегка коснулся ее колена и вконец покраснел, как рак.....
- да не обращай внимания, этот петухоголовый еще не такое скажет! - Каору в некотором отчаяньи схватила погрустневшего Кеншна за руку. легкое прикосновение пальцев к ее колену показалось Каору таким просящим и осторожным, что ей не хотелось, чтоб Кеншин смущался........
.....Каору удивлялась, как Кеншин терпит такую холодную воду, если у нее даже руки замерзли, когла она мыла ему голову. Каору уже заканчивала.... она подобрала все более-менее длинные волосы Кеншина и аккуратно сжала их, боясь причинить ему боль.
- все, Кеншин, можешь идти на берег. - она накинула на голые плечи мужчины полотенце, и он разогнулся.
- благодарю вас, Каору-доно. - Кеншин слегка поежился от ветерка и вышел из воды на берег. его хакама были закатаны до колен, а Каору заткнула подол кимоно за пояс. она встряхнула руки (несколько капель холодной воды сорвалось с кончиков ее пальцев) и вышла из воды на берег. Кеншин сидел на песке, сложив ноги по-турецки и закрыв глаза. его волосы лежали на спинае поверх полотенца. Каору села позади Кеншина, достала из рукава кимоно гребень и принялась осторожно расчесывать влажные рыжие волосы. Кеншин на глазах таял и раскисал в ее не очень умелых, но любящих руках, и безропотно позволял экспериментировать над своей прической. Когда девушка закончила, его волосы были почти сухи, а сам Кеншин - почти счастлив...... - Кеншин, я закончила - и в знак подтверждения Каору тихонько щекотнула его уголком гребня за шею. Кеншин хихикнул, молниеносно развернулся к девушке лицом и уставился на нее. Каору недоуменнно моргнула и убрала гребень в рукав. Кеншин протянул руку и защекотал Каору под подбородком. Она засмеялась и попробовала пощекотать Кеншина... но не тут-то было. Мужчина хоть и был раздет до пояса, но почти не боялся щекотки. В ответ он так стал щекотать Каору обеими руками, что девушка повалилась на спину, на сложенный ги кеншина, засмеялась и стала махать руками, пытаясь убрать от чувствительных мест (боков. шеи и живота) тонкие талантливые пальцы. Кеншин улыбался и щекотал ее еще сильнее, он смеялся ее бесплодным попыткам освободиться. Он знал, что сейчас Каору счастлива. Стены, обычно разделяющей их, не было, и они смеялись от души. Каору кричала, визжала, вопила, задыхалась, вертелась, но была счастлива. она знала, что Кеншин здесь... стоит только протянуть руку - и он не отпрянет как обычно .но не было сил даже для этого. Кеншин зажал между коленями ноги лежавшей извивающейся девушки, наклонился к ней близко-близко, так, что даже пряди его волос касалиь лица девушки и немножко щекотали ее, он слегка ослабил натиск, и Каору, собрав немного сил, протянула к лицу Кеншина руку. только-только она хотела коснуться его щеки, как умелые пальцы Кеншина вновь взялись за дело.... Каору завертела головой, не желая. чтоб ее щекотали за шею, но руку от лица Кеншина так и не убрала, но и не смогла прикоснуться.... другой рукой она умудрилась-таки обхватить самого кеншина за шею и притянуть к себе.... еще на сантиметр ближе, но Кеншин явно не собирается сдаваться..... он хитро улыбнулся и снова убрал руки Каору, пытаясь остановить этот порыв, уперлась ему обеими руками в грудь. Кеншин посмотрел ей в глаза, неожиданно встал ивбежал в воду, призывно б рызгаясь. Каору отдышалась, собрала остатки сил, встала и, пошатываясь, пошла к Кеншину. Ступив на илистое дно, девушка поскользнулась, и наверняка упала бы, но почти у самой воды Кеншин схватил ее в охапку, поднял, поставил на ноги и (во избежание повторного падения, как подумал Кеншин, чтобы отмазать свою совесть хотя бы от этого) прижал к себе. Каору со спокойно спящей совестью (которая не отличалась таким несговорчивым нравом, как у Кеншина) расслабилась на груди любимого человека и уткнулась носом ему в плечо. Кеншин обнял ее и посмотрел вдаль, в их будущее. красочная картина семейной жизни заставила его улыбнуться. Девушка чуть-чуть отстранилась от мужчины, и они счастливо посмотрели друг на друга. Кеншин мысленно облизал ссохшиеся губы, а на деле нежно и мягко прикоснулся взглядом к бликам в глазах Каору. (вот блин, сцена для описания сложная, не выходит ни фига!... грррр.....) Каору смущенно закуслиа нижнюю губу, но отпустила ее, сообразив, что лицо Кеншина становится все ближе, взгляд мягче, а дыхание горячее, чувственнее и ощутимее.... Сердце девушки норовило выскочить из горла и колотилось так, что в ушах звенело. Она закрыла глаза... будь что будет..... Кеншин тем временем мысленно боролся сам с собой.... совесть у него была строптивая, а личность растеряла рассудок..... в результате победила дружба. Кеншин пришел ко внутреннему консенсусу, пообещав сделать харакири с помощью занбато, если позволит себе нечто большее, чем поцелуй, или если не объяснится с ней...... он не был искушен в поцелуе так же, как в мече, но знал некоторые азы, подсказанные в основе своей инстинктами........
раз....... я слегка наклоняю голову.....
два...... я чувствую по теплу, что ОН приближает свои губы к моим...... ой, щас что-то будет.... первый поцелуй.....
три..... наше дыхание уже смешивается.... я чувствую ЕЕ волнение, оро.... сейчас.... еще одна секунда и........
- Кеншин, Каору! что вы здесь делаете? - Каору резко открыла глаза.... весьма вовремя.... потому что у Кеншина как раз по лицу толпами протоптались в один миг все человеческие чувства..... на миг ей даже показалось, что в глазах полыхнуло жутковатое янтарное пламя, незабываемое и вызывающее мурашки. Кеншин хищно оскалился, скрипнул зубами, тихо рыкнули (все это в один-единственный миг!) и в бешенстве повернул голову к незапланированному гостю:
- ЯХИКО, МАТЬ ТВАЮ!!!!!!!!