Обрывок 6. Мост на привокзальной площади
О несуществующем поезде, сожженных мостах и первом встречном
Когда Аксель обнаружил образовавшуюся в разговоре паузу, солнце, удобно устроившись в ложбине между холмами, досматривало уже седьмой сон, ну или хотя бы пятый – не меньше. Хотя Акс не понимал, как это можно седьмой сон смотреть? Он, вот, вообще ни единого в жизни не видел. Не потому, что не помнил, а на самом деле – он их слышал. Лежал себе в темноте и слушал истории. Больше одной ему, правда, за ночь никак не полагалось, а потому продолжительность сна у Акса была неопределенная. Если длинная история попадётся, можно часть на следующую ночь дослушать, а если короткая? Какое же удовольствие просто так в темноте лежать? А ещё, в отличие от несчастных, которые увиденные сны не помнят, Акс свои знал с доскональной точностью. Когда-то даже записывал после пробуждения, и ему прочили карьеру писателя, но писать ему быстро надоело, а потом и вовсе странная штука приключилась...
- Эй, Кон, - оторвавшись от занятного воспоминания, тихо позвал друга парень, - что это ты в окне нашёл? Солнце ведь давно уже село.
- Дорогу. Как только увижу дорогу, выходим на ближайшей станции, - не отрываясь от окна, серьёзно ответил Странник.
- Эх, а обрывочная ночь наступила раньше, чем я думал. Что ж…
- Вот только не вздыхай картинно, договорились, - ещё не оборачиваясь, но уже по-доброму улыбаясь, отреагировал Конрад. – Во-первых, обрывочные ночи мы создаём вполне самостоятельно, а во-вторых, эту я выделил для совсем другого дела. Только подожди, увидим дорогу – узнаешь.
- Так это и паузу ты затянул? А то я будто из времени выпал, а потом р-раз, и снова тут, только солнца на месте уже нету.
- Она! – игнорируя вопрос, воскликнул Кон, не забывая, впрочем, про то, что в соседних купе спят люди. – Она!
Он с жадностью ухватился глазами за чуть показавшуюся вдалеке дорожную змейку. Минут через пять та была уже хорошо различима, а спустя четверть часа локомотив любезно затормозил и, уезжая дальше по своим делам, оставил на небольшой тихой платформе двух чудаков. Чудаки, впрочем, были весьма сообразительные и, понимая, что нехорошо сваливаться посреди ночи на так мирно посапывающую даму, поспешно ретировались в направлении привокзальной площади.

- И которая из них наша? – поинтересовался, оглядывая отходящие от площади лучи улиц, Акс.
- Сегодня любая подойдет. Главное, чтобы на ней был мост. Знаешь выражение "сжигать мосты"?
Не смотри на меня так, я не собираюсь устраивать пожар в исторической части города. Просто мост всегда что-то соединяет, всегда построен от точки до точки. А когда ты его "сжигаешь", он теряет с ними связь. Ну а мост без точек опоры – это уже не мост, так, смех один. И что ему, бедолаге, делать прикажешь? Когда он вроде бы есть, но его нет. По крайней мере, мостом в общепринятом смысле слова он больше не является.
В общем, уходит он. Мне порой кажется, что среди мостов из-за этого имеется солидная прослойка безработных, таких вот "сожженных", которые ищут новое место. Ну а поскольку людям только дай с огнём поиграться, текучесть кадров тут высокая. Я когда-то сдуру тоже нажёг. Только вот я свои мосты, в отличие от большинства, сам и строил. Не доверял никому, это ж не доску через лужу положить, это целый мост – конструкция сложная, огрехов не терпит. Ну вот и навозводил, а бесплатным бонусом ещё и проблем на собственную задницу. До сих пор их временами разруливал. А это, понимаешь, последняя.
- Если честно, не понимаю. Ну, то есть, про мосты понял, про "поджигателей" тоже более-менее, а вот проблемы ко всему этому никак привязать не могу.
- Точно, совсем забыл. Понимаешь, просто это – последняя проблема, у меня аж мысли в голове от радости забродили. В общем, слушай. Создание собственного моста – процесс трудоёмкий, но потраченные усилия окупаются с лихвой, потому как и в прочности уверен на все сто, и сжечь его никто кроме тебя не может. Это всё прекрасно и замечательно пока ты мостом пользуешься. Ты рад, мост рад, окружающие тоже не горюют. А вот если приспичит мост сжечь…

- Хэй, вы как здесь оказались? – окликнул путников удивлённый голос. Вскоре вслед за ним вышел и его обладатель – худой лохматый парень в джинсах и классическом жилете, натянутом на обыкновенную белую майку. В руках субъект смущенно крутил цилиндр.
- Приехали на поезде, разумеется, - удивившись не меньше странного парня, ответил Аксель, - а что?
- На каком поезде? – с ещё большим любопытством спросил парень и окончательно смял в руках поля цилиндра.
- "Вена – Лондон", - продекламировал по выуженному из кармана билету Акс. – "Вена – Лондон"…
Кон, поездов "Вена – Лондон" не бывает!
- Пожалуй, не стоит отрицать существование поезда, в котором мы провели такой приятный вечер, - спокойно заметил Конрад. – Молодой человек, а не подскажете ли вы нам, где в этом городе мы можем найти мост в аварийном состоянии?
- А откуда вы знаете, что у нас такой есть? – отступил чуть назад субъект с цилиндром.
- Просто подумал, что если уж мы смогли приехать в этот город на несуществующем поезде, то…
- Да, и как вы вообще смогли здесь высадиться? Я никогда не видел, чтобы на этой станции останавливались поезда, а водитель автобуса вторую неделю сидит со сломанной ногой, так что он тоже не мог вас привезти.
- Прекрасно, если мы сошли с несуществующего поезда на нефункционирующую станцию, значит, попали именно туда, куда и следовало. Вы ведь Мост, не так ли?
Парень уронил помятый цилиндр на землю.
- Не удивляйтесь так, просто я побывал уже не в одном подобном городке. И, кстати, не рекомендовал бы разбрасываться вещами, - Странник указал на уроненный убор, - на состоянии вашей каменной части это может сказаться не лучшим образом. И да, вы нам поможете?
Мост присел на корточки и поднял цилиндр.
- Раз вы уже знаете, - нерешительно начал он, - какой мост вам нужен?
- Пешеходный, построен около 13 лет назад, опоры из булыжника, настил деревянный, над центральной частью возвышение для прохода судов, с одной стороны установлены перила.
- Джек в одной перчатке! – радостно воскликнул парень. – Это мой сосед. Идёмте, он славный малый!

И Мост вприпрыжку побежал вперёд, зовя за собой путников, один из которых с молчаливым детским любопытством изучал ситуацию.

Обрывок 7. Джек в одной перчатке
О разговорчивости Мостов, особенностях "отпуска" и неудобствах дизайна

- Джек, - кричал Мост, вылетая на аккуратную набережную маленькой речки, - Джек в одной перчатке, ты где?
Из-под опоры одного из перекинутых через реку мостов показалась высокая крепкая фигура. Ещё оставаясь в тени, она потянулась, громко зевнула и неспешно направилась в сторону вопиющего.
- Пожалуй, ты мне не поверишь, но ночью я предпочитаю быть дома. И ещё спать, что под твои вопли делать совершенно невозможно, между прочим.
- Ой, - сразу замялся Мост, - а я и забыл, что уже ночь. Но ты ведь уже не спишь, да, Джек? Просто тебя тут мирители искали, и я решил…
- Не теряя ни минуты отвести нас к тебе, Джек. – Оборвал его выступивший в свет одинокого фонаря Странник. - Давно не виделись, рад встрече, - Кон протянул руку подошедшему незнакомцу, - честно сказать, если бы не этот занятный приятель, мы бы ещё долго тебя искали. Человеком ты на себя совершенно не похож.Человеком ты на себя совершенно не похож.
- Хэй, парень, да это ты! Кор…
- Забудь! Забудь и никогда не произноси это имя. На самом деле, Джек, я тоже чертовски рад тебя видеть. Но то имя даже не вспоминай, договорились?
- Ещё бы! Тебе оно никогда не нравилось, и похоже, ты таки нашел способ от него избавиться. Так как тебя величать сегодня?
- Как хочешь. В любом случае мы здесь совсем ненадолго. Ты, вероятнее всего, тоже. Догадываешься, что если я пришел, у нас имеется как минимум одно общее незавершенное дело.
- В таком случае, Арч, – мне всегда нравилось это имя, - я тебя внимательно слушаю.
- Всё-таки ты был моим лучшим творением, Джек. Не думал, что мне удастся построить мост настолько похожий на себя, что даже любимые имена у нас будут одинаковые.
- Не шутишь? Давно хотел у кого-нибудь спросить, но, как понимаешь, посетители у нас тут не часто. Так вот, мне-то всегда казалось, что наш случай – норма, а всякие несуразицы вроде Бри, ну, вот этого самого чуда, что вас привел, лепят либо полные недотепы, либо самозабвенные творцы из всевозможных, не связанных с архитектурой, творческих областей. Или это не так? Его вон, кстати, актер построил. И один раз каким-то образом даже попал к нам в город, нашел своё творение, а потом забыл отпустить, уходя. Теперь оба пребывают в приподнято-рассеянном духе, и похоже, что совершенно позабыли друг о друге, но связались лишь ещё больше. Если, конечно, говорить, судя по виду Бри. И да, Арч, раньше ты был несколько более вежлив, считая, что если в одной точке пространства сосуществуют несколько человек, в ведущемся разговоре должны принимать участие они все. Я, впрочем, твою позицию по этому поводу никогда не разделял, но сегодня ты даже не удосужился представить своего попутчика, а это, знаешь ли, перебор, учитывая то, что он смог прийти сюда вместе с тобой.
- А как мне лучше представиться, Кон? – моментально оживился Аксель, до того момента лишь с жадностью поглощавший картину происходящего.
- Как тебе больше нравится. В этом городе вообще можно делать всё, что заблагорассудится. И, как видишь, меня здесь величают Арчером.
- В таком случае, Шин. Зовите меня Шин! Приятно с вами познакомиться, Джек и… Бри! – он с энтузиазмом потряс за руки обоих мостов.
- Ты дал ему это имя? – подмигнул Арчеру Джек. – Можешь не отвечать, я и так знаю. Лучшего ему бы никто не придумал.
- Спасибо, конечно, за похвалу, только вот выбрал он сам. Видишь ли, мы очень часто вынуждены менять имена, так что за последнюю пару лет у этого оболтуса их была не одна сотня. Похоже, не я один у нас такой талант, - усмехнулся Арч.
- А разве то имя, которое ты дал мне первым, после того как вышиб всё прошлое, - не самое настоящее? Оно и правда нравится мне больше многих других, но я всегда считал, что теперь меня зовут именно так. Выходит, не верно?..
- Верно, парень, абсолютно верно! – перебил его Джек. – Это твоё настоящее имя, и нет никакой разницы, как тебя звали до или после того как ты его получил. Это всего лишь твоё истинное имя, и ничего уж тут не попишешь. Кстати, рад, что оно тебе нравится. Вот этот, например, мой строитель, умудрился с самого начала невзлюбить своё истинное имя. И большинство его неприятностей, совершенно уверен, произошли именно по этой причине.
- Джек, ты, конечно, идеал моста, но мог бы не утруждать себя подробным пересказом моей биографии моему же попутчику. Когда это будет действительно нужно, я расскажу всё сам. А пока нам стоит вернуться к тому, зачем же мы всё-таки пришли.
- Намек понят, шеф! Хотя я бы на твоем месте рассказал парню всё сразу. По крайней мере, он бы давно смог воспользоваться шансом от тебя сбежать. Или это уже невозможно?
- Уже, пожалуй, нет. Но зная перспективы, думаю, он бы в любом случае никуда не сбежал. Открой глаза, Джек, это же Ветер. Или ты думал, я буду таскать за собой обыкновенную человеческую тушку?
- Да кто ж тебя знает! Но Ветер… Ладно, ближе к делу. Ты меня нашел и хочешь, я так понимаю, отпустить, потому что моё присутствие в этом мире создает для тебя некоторую угрозу. Верно?
- Разумеется. И для этого я должен завершить дело, которое заставило меня тебя построить.
- Ошибочка ваша. Это правило работает для всех мостов, кроме тех, что ты первым построил и последним нашел. В нашем случае тебе повезло, и всё это – я. Так что теперь ты должен закончить то дело, которое заставило тебя меня сжечь. Расскажи мне сказку.
- Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе сказку? Но уволь, я же ещё тогда понял, что никогда не буду сказочником.
- Вот именно поэтому. Расскажи, и никогда не будешь. В любом случае сейчас моя очередь ставить условия. И вообще, ты и так слишком везуч и отпускаешь первый и последний мосты одновременно, так что смирись и расскажи мне что-нибудь интересное.

*Сказка о Ветре*

- Йяху, Арч! Мы сделали это! – вопил прыгающий вокруг фонаря Джек.
- Вернее было бы сказать, я сделал, но поскольку сегодня – особый случай, я, пожалуй, не стану тебя поправлять.
- Вообще-то ты только что это сделал, - заметил Джек, и резко перекинулся на Шина. – Что, парень, догадываешься, про кого эта история?
- Вероятно, про Арча, если уж вы спрашиваете.
- Арч, сколько вы уже таскаетесь вместе? Я думал, парень сразу всё поймёт, а он увидел только часть правды. Или ты специально искал такого, кто вытаскивает правду из слов ещё хуже, чем ты скрываешь её перед слишком давними знакомцами?
- 2 года, Джек. И, честно говоря, уверен, что Шин предполагает гораздо больше, но предусмотрительно молчит. Точно так же как это большую часть времени делаю я. Это ты у нас особенный, при тебе не говори, так ты за двоих отыграешься, всё самое важное на тарелочке подашь и приглядишь, чтобы до последней ложки съедено было.
- Ну так… - начал было Джек.
- Постой. Давай сначала закончим с делом, а потом можно и спокойно поговорить. Знаешь ли ты что-нибудь о смене ощущений при отпуске последнего моста? Я в силу очевидных причин не имел ещё с этим дела, а потому не могу быть уверен, что ощущения должны быть такие же, как с прочими. Кроме того, я вообще ничего особого ещё не почувствовал. М?
- Ааа!.. Всё-то тебе о деле. Ладно, ладно, я вообще-то хотел на конец эту новость приберечь, но ты ведь иначе всё утро своей постной миной испортишь. – Он набрал полные легкие воздуха, распрямился и объявил: - Я еду с вами до следующего города!
- Что-о? – хором удивились путники. Арч оттого, что воспринял заявление скорее как наглость, а Шин просто потому, что ещё никогда не имел дела с мостами и полагал, что отпущенные мосты должны как-то и куда-то исчезать, а тут вдруг.
- Что слышали, господа! И вот только не говорите, что рты вы раскрыли и глаза выпучили оттого, что не ждали подобного счастья – не верю. Нет, у Шина, пожалуй, почти правдоподобно, а вот у тебя, уважаемый господин строитель, никуда не годится.
Интересно, чего же вы ожидали? – Джек ещё раз посмотрел на "правдоподобное" лицо. – Э, нет, парень. Думаешь, согласились бы мосты на то, чтобы их отпускали, если бы они после этого исчезали? Да ни в жизнь! Жизнь у нас, можно сказать, начинается как раз тогда, когда мы благополучно распрощаемся с собственными строителями. Некоторые потому, в общем-то и буянят, что за ними долго никто не приходит. И этот горе-странник наверняка уже наговорил тебе, что так все мосты делают. Ты ему не верь, он про всех не знает. И я не знаю, но знаю, что не все, и точка. Мосты ведь тоже разные бывают. И у тебя, думаю, мост тоже пакостить не стал бы. Но по настрою Арча понимаю, что ему уже не долго осталось куковать в вашем мире. Всё же нам тут немного скучно, да и приходится подстраиваться под вкусы строителя. Ну посмотри на Бри. Думаешь, ему так выглядеть очень нравится? Ещё чего! Просто у него строитель раззява, вот и мучается. Мне поначалу тоже несладко пришлось, учитывая любовь твоего коллеги к средневековой архитектуре. Спасся тем, что он все же не такой балбес, каким я его иногда выставляю, и мы быстро решили, что о собственном внешнем виде я забочусь самостоятельно – так всем и проще и приятнее. Только вот перчатку пришлось оставить одну – менять проект он наотрез отказался. Может, и правильно сделал, кто его теперь знает.

Обрывок 9. Учись быть ветром, парень.

О потребности в пище и части одной истории

Шин уже привычно болтал ногами, сидя на нижней полке купе, и смотрел в окно на неспешно падаю-щее в закат солнце.
- Надо же было столько собираться... Совсем ведь недавно утро было, а тут опять солнце падает. – Он немного помолчал. – А может, это в поездах есть что-то такое правильное – как только садишься, они отправляются – и закат. С временем выхода из вагона сложнее – тут ведь кому как больше нравится. Кто-то любит ещё ночью чуть ли не на ходу сигать, кто-то утром, пока все остальные посапывают, а я… А я к завтраку люблю! – подмигнул он Джеку. – А завтрак – понятие растяжимое, а потому обеспечивающее разнообразие. Здорово я придумал?
- Да-да, и вставать сразу на обе ноги тоже здорово, пока всё крушить не начинаешь, - саркастически заметил Арчер.
Кстати, Арч, - вклинился в традиционную словесную перепалку Джек, - а ты, спорим, просто не смог выбрать себе любимое время для выскакивания из поезда.
- Спорим. Ты выиграл!Ты выиграл! Зато я в отличие от некоторых всегда знаю для этого правильное время. А пра-вильное – оно лучше, чем любимое. Потому как несёт на себе последствия, не говоря уже об упомянутом выше разнообразии. А последствия, полагаю, вы оба прекрасно знаете, - это одна из самых правильных вещей. Ну и могли бы не забывать, что у меня есть свой интерес оказываться в нужном месте в нужное время.
- Ну ещё бы! – расплылся в хитрой улыбке Джек. – Правильный ты наш.
- А я не совсем, - выуживая из рюкзака побитую жизнью грушу и чуть менее пострадавшую пачку печенья, промычал Шин. – Ну то есть я понял почему, а с чего всё это началось – нет. И главное – когда. – Посчитав каверзный вопрос с сопутствующим долгим и интересным ответом состоявшимся, он немедленно впился в добытую грушу зубами.
- Всему своё время, - легко отбросил потенциальную мини-проблему Арчер, протягивая руку за печеньем. – Делись. Я, конечно, ем мало, но не то чтобы вообще не или всего пару конфет за три дня.
- Сам виноват, - притягивая к себе провизию, заметил Шин. – И не один ты, между прочим. И то, что остальная коробка упокоилась в моём желудке, ещё ничего не доказывает. Она маленькая была. – Он всё же протянул печенье Арчу. – Тебе везёт, мистер "скажу потом", я совершенно не жадный. И кстати, в твоем исполнении эта фраза звучит чем-то очень близким к "никогда".
- Сегодня она в своём самом обыкновенном значении, можешь мне поверить. Всё же слова иногда – это просто слова, в которых не стоит искать даже сущности вещей, не говоря о чём-то большем.
- Кхм, кхм! – перебил попутчиков Джек. – Я понимаю, что вы привыкли кататься вдвоём и всё такое, но сегодня у нас третьим номером я, и я тоже хочу жрать.
- Ой, Арч, а Джек ест?
- А ты думал! – согнувшись пополам и с трудом перебарывая смех, воскликнул Джек. – Ладно, Время у нас всепожирающее и на радость окружающим ему немного нужно, но остальные-то питаться должны. Мы с тобой, конечно, тоже не самые материальные в общественном понимании существа, но набивать пузо нам надо.
- Ошибаешься, - дожевав первое печенье, констатировал Арчер. – Набивать пузо вам точно не надо, просто ваша сущность для связи с данным миром требует присутствия в себе некоторых его частей, име-нуемых питанием. А пузо набивать – это ваша личная блажь. Не спорю, приятная, но не всегда уместная и удобная. Вот как сейчас, например – у Шина вряд ли найдётся в запасах ещё хотя бы одна упаковка печенья, а в следующий город мы прибудем только после полудня.
- Вот ведь любитель правды! – огрызнулся Джек. – Но в таком случае, господин горе-строитель, изволь нам рассказать какую-нибудь историю. От хороших историй лично мне есть меньше хочется. И парню ты рассказать обещал. Двое против одного, партия не в твою пользу. – Лисья ухмылка не заставила присутствующих долго ожидать своего появления на лице.
- Странно, мне казалось, что я никогда не был настолько нагл и не промышлял вымогательством в ка-ких-либо формах. Видимо я плохо себя знаю, или ты успел порядочно измениться без моего контроля. Но так и быть, часть истории я расскажу вам сегодня. Кстати, Шин, если ты думаешь, что Джек всё обо мне знает, то ошибаешься. Он, как и ты, не знает практически ничего. Отличие лишь в том, что известное ему разглашать опасно, а известное тебе – бессмысленно.
Но слушайте. – И он снова замолчал.
Когда люди что-то создают, покупают, передают, они делают это не с вещами, а с удобством, скоростью, вкусом, просто в их материальной форме. В конечном счёте всё это – идеи. К этой мысли я пришёл ещё в детстве, и примерно с тех же пор стремился избавиться от всего лишнего. Лишним мне в ту пору казалось практически всё, включая собственное существование, но так или иначе я в этом мире оставался, остаюсь и планирую делать это ещё некоторое время. Но сейчас не об этом. Однажды я понял, что раз уж исключить собственное существование мне не дано, нужно делать что-то другое. Разумеется, работать ни с чем, кроме идей, я уже не хотел, так что сам для себя я стал заниматься их покупкой – несуществующей профессией, потому как продавать идеи мне до сих пор ещё никому не приходилось. С другой стороны из идей тоже можно сколотить состояние, пусть и не котируемое пока каким-либо образом. Всему своё время, - так я тогда думал. Отчасти так же думаю и теперь, но, пожалуй, не стоит говорить, что эти мысли принадлежат одному и тому же существу. В конце концов, начинал я с того, что был самым обыкновенным человеком. Но вот кто-то из тогдашних и тамошних планировщиков (к слову сказать, бывших тогда более высокого класса) был снят с должности за допуск на свою территорию ветра. Не знаю, что там ещё произошло, но в один, честно сказать, не самый прекрасный день ко мне в окно залетел билет на паровоз. Он был на завтрашнее число из моего города. Я удивился, конечно, но сразу решил, что такая поездка - прекрасная идея, которая не имеет права пропасть – собрался и поехал, на скорую руку распрощавшись со всеми знакомцами и спалив понастроенные мосты. Теперь я думаю, что лучше было поступить наоборот, и я стал бы обладателем куда меньшего количества проблем, но прошлое менять меня ещё никто не обучил. А тогда я просто наслаждался тем, что стоило мне пожелать, и какой-то играющий со мной в одному ему понятную игру ветер заносил мне в окно билет на очередной паровоз.
- И хватит с вас на сегодня. – В доказательство безапелляционности своего заявления Арчер растянулся на верхней полке и отвернулся к стене.
- Учись быть ветром, парень, - спокойно и серьёзно произнёс Джек. – Похоже, ветер может всё.

У Шина в голове тоже могла бы быть картотека. Могла бы, если бы голова Шина не имела столь же ветреную сущность, как и её обладатель. Поэтому вместо упорядоченных карточек в голове Шина копошатся обрывки рассказов и диалогов, добрая половина из которых даже не соизволила состояться.

Из сумбура в голове Шина 1

***
Нет, будильник придумали не «жаворонки» - это я точно знаю. Чисто теоретически остается, что его могли изобрести либо совы, либо аритмики. Впрочем, совам весь этот утренний мир чужд и зачастую неинтересен, а потому буду утверждать, что будильник изобрели именно аритмики. Это я вам как аритмик авторитетно заявляю. Потому как аритмики, имхо, разумеется, самые любопытные люди. И самые близкие времени, жаль что остальное общество это не ценит. Впрочем, это они нам завидуют, потому что их организмы устроены куда более просто и предсказуемо, чем наши. Наши птицеподобные друзья вынуждены прерывать все дела и в определенный промежуток времени падать на подзарядку, иначе ни каши с ними на следующий день не сваришь, ни компоту не попьешь. А аритмики умеют бодрствовать и спать в совершенно разное время. И утром они, заразы, бодры, и вечером веселы, и днём чем-то заняты, а ещё и ночью не спят. В определенные дни, разумеется. Одна проблема - когда аритмик засыпает, он не имеет ни малейшего понятия, когда проснется в следующий раз. Для них не проблема проспать чуть не сутки, но и двух-трех часов может оказаться достаточно. Их бы этот чудный эффект ничуть не стеснял, потому как организм аритмика – механизм умный, сколько надо, столько и спит, лишнего не просит, в ущерб не работает. Но в этом мире сплошных «всеобщих» заговоров, распорядок дня составляли жаворонки. И хотел бы я сказать, что будильник аритмики изобрели для того, чтобы успеть проснуться в каждую минуту суток на выбор, но выходит, видимо, что это такое орудие маскировки. Оно весьма удачно вводит в этот утренний мир сов и аритмиков всех мастей. Только вот если совы обычно возмущаются, что жаворонки устроили заговор против них, то аритмики лишь посмеиваются втихомолку. Потому что они-то знают, сколько деятельного, на все 100% наполненного интересом времени теряют и те и другие.
Вроде бы и аритмики терять должны, а не теряют. Время их любит. Именно поэтому даже проснувшийся в 6 утра по будильнику аритмик по запасу энергии побьет любого жаворонка!

***
Я люблю, когда всё заканчивается вовремя. И очень не люблю закон тюбика. Потому как сначала этот тюбик равномерно тратится, а потом, когда осталось совсем чуть-чуть, и ты уже рассуждаешь о том, что приобретешь ему на замену, остатки тратятся по капле, каждый день ты думаешь: ну всё, сегодня он точно закончится, и каждый день остается ещё чуть-чуть на завтра. Раздражает жутко. Притом независимо от того, нравится тебе содержимое тюбика или нет.

***
В моей голове в последнее время не бывает одиночных мыслей. Они появляются либо парами, либо, что чаще, обрушиваются на мою голову градом и начинают устраивать в ней бои за место под солнцем, которого в ней всё равно нет. В смысле, солнца нет. Потому что места в моей голове достаточно. Когда всё это полчище наконец-то убивает друг друга, я чувствую пространство своей головы. Наверное, это какой-то очередной закон моего космоса? Пустота или хаос. Поэтому с недавнего времени я порой завидую людям, которые могут жить с одной мыслью в голове одновременно.

***
Все помнят про Икара. Окей. Но Дедал-то же куда-то долетел?!

***
- А что если бывших друзей не бывает? Друг – он сейчас. Сейчас протягивает руку, сейчас улыбается, сейчас помнит о твоем существовании в мире. И ты о нем помнишь. Вот прямо сию минуту знаешь – этот парень мой друг. А бывших друзей нет. Это уже просто человек, которого ты когда-то успел неплохо вы-учить. Совершенно чужой, другой человек, о котором ты лишь вспоминаешь (а вспоминать и помнить это уж очень разные вещи, можешь мне поверить), да и то потому, что наткнулся на старую фотографию, зашел во двор, где вы часто качались на качелях, купил мороженое, которым вы когда-то на радостях объелись. Мимолетное воспоминание, и его снова нет. И неизвестно, вспоминал ли этот человек о тебе. Да и какая разница? Можно, конечно, подумать, вот, мол, неплохо бы увидеть товарища, как он там сейчас. А где-то рядом с этой мыслью маячит другая, посылает сигнал «отмена последнего желания» в отдел выдачи бессмыслиц. И ты знаешь, что правильно она делает, совершенно правильно. Да и вообще, кто же такой бывший друг, если самого-то прошлого уже наверняка не существует.
- А что ещё хуже, так это когда мы что-то забываем, мы стираем собственное время. Его как будто бы и не было. Может, потому и собираются раз в десяток лет старые товарищи, лишь затем, чтобы не потерять собственное время.

Бродячее Время.
Из несостоявшихся диало-монологов

Реджи, путешественник. Когда-то был художником, но в один, показавшийся ему не самым распрекрасным, день бросил всё и уехал. Теперь рисует только в голове, утверждает, что получается намного лучше.
- Идти по вектору проще. Вероятно, для этого люди и ищут цель в жизни. Находят её, ставят точку, рисуют вектор и идут. Можно, конечно, не рисовать, но так и заблудиться недолго. Кроме того, времени и сил потратится больше, пока ещё дойдёшь окольными путями. Не рационально.
- А что они потом делают? Ну, когда до конца доходят?
- Глупые теряются, умные рисуют из этой точки новый вектор. Гении изначально малюют стрелку уходящей в бесконечность. И идут себе спокойно, без проблем и лишней головной боли. А я, балбес, когда все порядочные люди моего возраста мучились выбором, решил охватить все вероятностные пришедшие в голову цели разом. Я тогда себя художником мнил, творец недоделанный. И такую ломаную начирякал…
Вот и прыгаю теперь по всем расставленным точкам, потому как кто-то посчитал идею креативной и утвердил на исполнение. О том, какая практичная и высокоинтеллектуальная чушь сидела тогда у меня в голове, думаю, и рассказывать не стоит. Сам всё видишь.
А основная проблема в том, что художником я тогда был весьма талантливым. И, разумеется, на бесконечную ломанную моих мозгов хватило. Даже слишком оказалось. Потому как в дополнение я учудил на ней пересечения с многовариантным выбором и в описании проекта предусмотрел двустороннее движение по всем направлениям.

Грэм, астроном на пенсии. В своё время успел поработать в куче обсерваторий, прослушать не-сколько тысяч баек о том "как всё было на самом деле", научиться отказываться от десятой чашки чая и при этом ни разу не сойти с ума.
Один сумасшедший ученый сказал мне, что каждый из нас создает в мозге «карту мира». В ней всё, что его окружает. И он сам! И когда он смотрит в зеркало, система видит сама себя. А когда человек стареет, клетки мозга разрушаются, система упрощается. Вместе с простыми клетками уходит и часть особенных, тот сумасшедший считал, что они и есть душа. Знаешь, что он сделал? Умер молодым. Пока не начал по кусочкам терять душу.
Другой сумасшедший ученый говорил, что Вселенная конечна. Он любил играть в одну игру, где астероиды летали в определенной закономерности и, скрываясь справа, через некоторое время появлялись слева. А потом он вспомнил о бублике. Так что по его теории мы все живём внутри космического бублика и не можем посмотреть на себя со стороны и посмеяться. Свихнулся он на почве того, что ужасно боялся, что от бублика кто-нибудь откусит кусок и все мы уплывем межвселенское пространство.
Ещё один, узнав о теории струн, весь день играл на пианино, пытаясь понять, на волну какой длины Вселенная откажется вибрировать. Как он ни старался, в движение приходили только нотные тетради и фотография в рамочке. Испугавшись, что Вселенная исчезла, он начал страдать приступами клаустрофобии и тоже не долго сохранял рассудок.
А какой-то ребенок решил измерить Вселенную, забрасывая неё мяч. Ему когда-то сказали, что Вселенная имеет форму додекаэдра. Это как раз форма футбольного мяча. А у мальчика был только баскетбольный. И тогда он ещё не видел между ними никакой разницы. Парнишка, впрочем, легко отделался, в итоге он просто стал баскетболистом.
Я это всё к тому, что Вселенная защищается от любопытствующих обывателей. Не лезьте вы в неё, ребята.

Рэй, вечный студент. Стесняется рассказывать про себя, поэтому всегда говорит про некое третье лицо. Ужасный эгоцентрик, а потому в 90% случаев третьим лицом является она сама. И это всегда всем понятно.
Одна девушка каждый день ездила в лифте и улыбалась зеркалу. Зеркало отвечало ей знакомой доброжелательной улыбкой. А однажды она была очень зла и, посмотрев в зеркало из лифта, увидела там пугающего незнакомца. С тех пор она улыбается всем отражающим поверхностям.
Теоретически мы знаем, что зеркало показывает нам исключительно нас же самих, то есть ничего нового. Практически зеркало показывает то, как мы выглядим со стороны. А со стороны мы выглядим очень по-разному. А мосты… Мосты – это даже чуть больше, чем зеркала. Зеркало показывает нам "сейчас", мост – "вчера" и "завтра" в неразрывной связи. Но правило зеркала всё же в полной мере применимо и к мостам. Если вы всегда улыбались мосту, он просто не может учинить вам в ответ гадость, в него не была заложена такая функция. Ну сам посмотри на этого парня. У него же улыбка с лица не сходит. Я бы за встречу с его мостом два диплома отдала! Но не возьмёте же. Может, хоть фото сделаете?

Анна, журналист. Выбрала профессию, чтобы можно было кататься по миру и искать Дверь в Стене. На дверь ей давно плевать, а путешествовать нравится всё больше и больше.
- Ну так вот, никаких дверей в другие миры в стенах, шкафах и окнах я не нашла. Пол света, балда, объехала, а не нашла! Оказывается, просто не там искала! Все двери – они в голове. И где ты её представишь, там она в этом мире и появится. И чем представишь, тем явится. Только вот я это теперь знаю и мне интереснее по этому миру путешествовать. А то дверь-то поставить – это тьфу, а удачно на поезда-самолеты попасть, на корабль запрыгнуть, такси поймать – вот это кайф! И потом да, парень, как же тебя… Мэт! Шикарный рюкзак, на заказ делал?