Наконец-то дочитал Сагу об Элрике Майкла Муркока. Местами простенько, но завершающий роман поражает своей нестандартной концовкой. Как поражает и Мультивселенная, созданная автором, в котором в бесконечном множестве миров обитают тысячи героев, связанных единой судьбой. Даже по прочтении двух толстых томов создается ощущение, что увидел лишь часть огромной мозаики. Как следствие - хочется эту мозаику собрать воедино, то есть прочитать про остальных героев Мультивселенной. Чем и займусь когда-нибудь.

Макс Фрай "Большая телега"

Впервые познакомившись с альпийскими домиками, Токи безапелляционно в них влюбился. Это только потом он проникся Европой в целом, со всеми её традициями, менталитетом и укладом жизни. Сначала были всего лишь домики - маленькие аккуратные домики, небрежно рассыпанные по холмистым предгорьям старушки Европы.
Но домики – это лишь моя история, непременно найдётся чудак, который полюбит город за живописный мостик, за лучший кофе, за удивительный праздник. Есть даже такие, что влюбляются в город только за то, что этот самый город соизволил существовать на карте. Люди, как и города, всё-таки очень разные встречаются. И все, как один, чуднЫе.

А вообще, господа, я хотел вам сказать, что название данной книги вовсе не "Большая телега". Это, знаете ли, "ложь, грабеж и провокация"! Потому как ни единой мало-мальски значительной телеги я там не усмотрел. А искал их, между прочим, в обоих смыслах слова. Плохо это или нет? Полагаю, в обоих же смыслах просто прекрасно. Ведь путешествия гужевым транспортом никак не отнести к особо комфортабельным и скорым, а если ещё и слушать в пути чью-то заунывную "телегу"…
Думаю, мы с вами неплохо друг друга поняли, не так ли?
На чём же мы, в таком случае, собираемся путешествовать? На, эм… Ветре! На одном из тех своевольных ветров, что решают посмотреть мир в хорошей компании. И есть же счастливцы, которых вот такой "отпускной" ветер заприметил! Эти везунчики оказываются в самых невероятных местах в самое верное время, это они всегда могут определить лучшее кафе по запаху, а безлюдную набережную по звуку, это им на глаза попадаются самые оригинальные из неофициальных достопримечательностей, и именно с ними происходит большинство всяческих курьёзных случаев. Их туда "попутным ветром заносит". Хотя что это я? Кавычки здесь излишни. Ведь их действительно заносит ветром. Попутным. А ветер – искушённый путешественник, он абы-куда соваться не станет – очень ему надо время терять!

А ещё ветер на то и ветер, что совершенно не может угомониться. Секунду назад был здесь, а теперь уже во-он там. Ну вот, всё, просмотрели, только что скрылся за поворотом. А потому по ходу странствий фотографий он щёлкает сотни, заметки пишет краткие и обрывочные, да ещё иногда наброски рисует. Ни один из них, правда, в настоящую картину так и не превратился.

А вот Токи, между прочим, с самого начала книги знал, что путешествовать вместе с ветром может только другой ветер. Просто уверен был, что обычная человеческая тушка для вечного странника излишне тяжела, это всё же мирный европейский ветер-путешественник, а не какой-нибудь там американский верзила Торнадо, которому только дай пожонглировать вагончиками с напуганными девочками. А раз уж обычная тушка тяжела, значит, должна непременно сыскаться незаурядная. Потому как невероятно везучие чудаки существуют, а значит, у ветра есть попутчики.
Да, господа, в конце-концов, он превратился в ветер. Кто? Один из таких попутчиков. Впрочем, я так окончательно и не понял, сколько же их было на самом деле. Или вообще ни одного не было, и лишь ветер создавал в воздухе причудливые силуэты из разноцветных фантиков.
А я, кажется, начинаю угадывать финалы.

Всё ещё не верите вышенаписанному? В таком случае, судите сами, вот вам несколько цитат:

"… плюнул на срочную работу и почти выпотрошенный банковский счет – а когда он у меня был в другом состоянии? – буквально чудом добыл "горящий" билет до Ниццы за полцены, заказал номер в дешевом по тамошним меркам отеле и поехал, чувствуя себя полным идиотом и одновременно человеком, который в кои-то веки все делает правильно."

"Но ты имей в виду, я просто человек настроения. И что особенно прискорбно – чужого настроения. То есть, когда вокруг меня все страдают, это совершенно невыносимо. И я, понятно, говорю и делаю разные глупости – просто чтобы развеять обстановку. Это мне обычно удается. Ну и не секрет. что, когда человек по какой-то причине твердо верит. что все будет хорошо, ему воздается по вере. Жизнь любого человека – зеркальное отражение его представлений о ней. В этом смысле каждый действительно творец своего счастья. И несчастья. Второе. понятно, получается лучше: мы же унылые все, нервные и озабоченные. А я – типичный придворный шут в изгнании, поднимать настроение окружающим – то, что я действительно умею. Но в этом нет ничего из ряда вон выходящего."

И если в ваше окно всё ещё не задул лёгкий ветерок, то я, господа, право, не знаю…

"Писатель и самоубийство" Григорий Чхартишвили
Могу лишь сказать, что книга мне очень понравилась, довольно-таки познавательно. Автор подробно разбирает проблематику самого "феномена" во всех его аспектах: причины, которые приводят к этому, факторы, влияющие на психику человека, статистические данные, различные способы самоубийства(рассказывается даже как правильно это делается) и т д . Ну и,конечно, рассматриваются случаи самоубийств среди писателей. Только вот мне кажется, что не стоит воспринимать серьезно его рассуждения на тему взглядов различных религиозных конфессий на самоубийство, т к для этого нужно вообще посвящать отдельную книгу, ведь тема довольно сложная.
Очень советую.

это пожалуй главная мысль, которую я упустила)

Это действительно так. Наверно причина заключается в том, что он японист, причем он сильно симпатизирует японской культуре в целом, в то время как сам принадлежит к западной (возможно, это не совсем корректно, но приблизительно так) и здесь происходит столкновение двух культур, мышлений и т д, поэтому он наверно сам еще со всем этим не разобрался (собственно никто еще не сделал этого). Однако в конце он говорит приблизительно следующее: жизнь - это тест, который каждый из нас обязан пройти, самоубийство же равносильно не сдаче этого экзамена, каждый из нас вынужден сделать выбор: спасовать или продолжить борьбу. Мне эта мысля пришла еще в классе 7-8, поэтому для меня встретить ее в книге было некой приятной неожиданностью)

вернувшись к старому,

подумала,что было бы интересно узнать с кем саму себя можно охарактеризовать из Ехо, но сама я бы бесконечно долго металась по различным персонажам и в итоге создала бы некоего "франкенштейна" из наиболее понравившихся героев) а тут общественность выносит приговор со стороны.... интересно сохранились подобные сообщества?)

Любопытно)))сейчас я  включу всю свою наглость и спрошу - а у тебя не осталось ссылки на какой-нибудь из них?)

Айрис Мёрдок "Ученик философа"

Какими разными всё же могут быть книги! Есть среди них просто замечтательные, есть снотворные, имеются увлекательные и скучные, гениальные и бездарные, загадочные и прямолинейные. Есть, в конце концов, книги глупые и умные. Но чего я никак не ожидал увидеть, так это книги противной.

Особой брезгливостью Токи никогда не отличался, пронять его чем-то "противненьким" тоже задача не из лёгких, но надо же было найтись произведению, после которого возникает сильное физическое желание помыться. Залезть в горячий душ и до красноты растереть кожу мочалкой.
И вспоминая нелицеприятное выражение "в семье не без урода", вынужден признать, что так оно и есть на самом деле.
Книга, состоящая практически из одних лишь ссор и перебранок, наполненная завистью, ревностью, злобой и высокомерной пренебрежительностью. Книга, чьи самые яркие персонажи: неуравновешенный буян и болван, оскорблённая невинность, философ-свинья и священник-гей, а остальные представляют собой кучку неуверенных в себе/ напыщенных/ истеричных индивидов.

Сначала Токи ждал, когда закончатся перебранки и начнётся действие. Затем, когда за смесью из хаотичного движения и грязевого потока слов появится смысл. В конце концов, ждал просто конца книги, ведь все дела должны быть завершены – это я давно запомнил.
Токи дождался. Стёр все сопутствующие аудиофайлы и понял, что не хочет совершенно ничего. Сегодня. А завтра он нарисует огромную чёрную точку, чтобы закрыть ей этот неприятный момент и в неизвестно какой по счёту раз начать всё с этой новой точки.

В конце данного поста непременно полагается ещё и плохая дешёвая шутка. Так вот и она: всё закончилось хэппи-эндом, господа! Герои рады, счастливы, и многие женаты, обиды прощены, события забыты, всё противно-сладко, и в последней строчке выступает с явным самолюбованьем автор.

Харуки Мураками "Кафка на пляже"

Меня часто спрашивают, что я думаю о Мураками. Сначала я обычно интересуюсь, которым из двух, затем спрашиваю, что же человек сам читал у выбранного автора. Случилось так, что все когда-либо вопрошавшие, интересовались именно Харуки. Увы, большинству из них я не мог ответить чем-то осмысленным и убедительным. Во-первых, потому что не могу ни с того ни с сего, да за 30 секунд сказать об авторе всё, если этот автор не пишет полнейший бред (бред-то слово короткое, я его быстро произношу), а во-вторых, я просто не могу рассказывать об этих книгах человеку, который прочитал одну и то по большой скуке, ничего не понял, но всеми силами старается этого не выдавать, делая вид, что он ужасно просвещён, да ещё и к японской культуре, вон, приобщился.
Обычно я отделываюсь фразой о том, что романы мне весьма симпатичны и приятны для чтения, с документалками мы не сошлись, а рассказы у Харуки в большинстве своём носят отрывочно-зарисовочный характер и многие из них потом можно встретить в виде кусочков тех же романов, но органично вписанными в сюжет. Вот как-то так, и волки сыты и овцы целы.
А недавно я подумал, что практически ничего не рассказывал о Харуки вам, господа. Только три последние прочитанные книги осветил, а они, на мой взгляд, далеко не самые лучшие. И выбирая себе очередную аудиокнигу на английском, Токи остановил выбор на "Кафке на пляже". Именно после этой книги, он, кстати, решил прочитать Кафку настоящего, за что потом хотел сказать книге спасибо, но постеснялся, замялся и молчал до сего момента. А теперь вот могу. Спасибо.

"Кафка" – одна из трёх моих любимых книг Харуки. Среди них ещё "Страна чудес без тормозов и Конец света" и "Хроники заводной птицы", но о них нужно рассказывать отдельно и подробно, а читал я их так давно, что вряд ли смогу это сделать. Поэтому сегодня, господа, мы ограничимся "Кафкой".

Начну я, пожалуй, с краткой сугубо ощущенческой вставки, которую весьма рискую потерять в конце. С того, что же меня так притягивает в книгах Харуки. Можно, конечно, отделаться банальной фразой про приятное послевкусие, но этот вариант ответа вас, полагаю, не устроит. А потому будем раскрывать понятия.
В трёх любимых книгах Харуки, как, впрочем, и в большинстве других за его авторством, меня привлекает грань между сном, мифом и реальностью. Противопоставление этих трёх категорий – дело обычное, а вот органичное взаимодействие, да всех трёх сразу – практически чудо. Наверное, именно поэтому сон и миф в этих книгах с лёгкостью принимаются за реальность, попасть в реальность из мифа можно через сон, а миф при должном умении приходит в жизнь. И вероятно по этой же причине увлёкшийся читатель рискует спустя некоторое время найти себя в полуотчужденном состоянии не то сна, не то яви. А ещё создаётся ощущение остановки времени. И даже не скажу, какое из них мне нравится больше.
А теперь давайте всё же погрузимся внутрь книги…

"А на пляже Кафка сидит на стуле
Смотрит, как мир качается:
Маятник влево, маятник вправо…"

Эту цитату, выведенную даже на обложку русскоязычного издания, не процитировал ещё только ленивый. Стоит ли отнести эту находку на счёт самих читателей или же сослаться на её броскость и чрезвычайно удобное расположение – не знаю. Сама же цитата, впрочем, от этого не потеряла ни грамма смысла. Особенно если присовокупить к ней ещё одну:

"Судьба иногда похожа на песчаную бурю, которая все время меняет направление. Хочешь спастись от нее - она тут же за тобой. Ты в другую сторону - она туда же. И так раз за разом, словно ты на рассвете втянулся в зловещую пляску с богом смерти. А все потому, что эта буря - не то чужое, что прилетело откуда-то издалека. А ты сам. Нечто такое, что сидит у тебя внутри. Остается только наплевать на все, закрыть глаза, заткнуть уши, чтобы не попадал песок, и пробираться напрямик, сквозь эту бурю. Нет ни солнца, ни луны, ни направления. Даже нормальное время не чувствуется. Только высоко в небе кружится белый мелкий песок, которым, кажется, дробит твои кости."

И если чуть призадуматься, можно и не добавлять ничего к этим двум фразам, в тандеме они прекрасно говорят всё то, что следовало бы сказать о смысле книги. Но поразмыслив ещё немного, Токи пришел к выводу, что без контекста простая, но прекрасная мысль теряется и искажается, а это не лучший вариант развития событий. Заставлять же вас читать книгу было бы и просто грубейшей ошибкой с моей стороны – право, привести цитату и тут же собственными действиями её опровергнуть!

"Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас" – тут же примется напевать кто-то. И будет практически прав. Единственное новшество, предлагаемое Харуки – не заставлять прогибаться и Мир тоже. Сами подумайте, вот прогнётся он, и образуется большая яма, а в яме весь из себя такой весомый вы. Весомый и непоколебимый, но в яме. А в ямах, знаете ли, принято скапливаться воде, образовываться болотам, и заводиться не самой приятной живности. Устраивает вас такое? Если да, выбор ваш, прогибайте Мир в своё удовольствие, если всё же нет – попробуйте найти с ним общий язык. Вероятно, в школе вам, господа, тоже говорили, что есть 3 варианта выхода из конфликта: одному, другому или компромисс. По секрету сообщали, что есть ещё два, но зачем о них знать, когда вот эта троица так прекрасна. А прекрасен, на самом-то деле как раз один из этих двух непоименованных – тот, когда желаемого результата в полном объеме достигают обе стороны. А вот на первых двух можно как раз пронаблюдать войну с Миром за то, кто же под кого прогнётся.
А ещё Мир имеет свойство пружинить. Но это я говорю уже исключительно для полноты зарисовки.

Договариваться же с Миром довольно легко – просто не требовать от него всего сразу. Растяните удовольствие хоть на неделю и он с радостью пойдёт вам на уступки, если по его, мировым, законам такое возможно. Если невозможно – увольте, сиюминутно ваш заказ исполнен не будет, подождите ещё немного, посмотрите на качающийся маятник, вспомните о том, что ваше время движения приостановится всякий раз, когда это необходимо, и возобновит движение вместе с вами. Но помните и о том, что если буря прекратит своё движение, она опадёт и сольётся с безжизненной пустыней.
Что я хочу сказать вам всем этим? Никогда не теряйте время и ветер, господа, и помните, что всё, что в его силах, Мир непременно для вас сделает. Только попросите, проявив уважение к его занятости и его времени. И вот ещё:

- Ты всё делал правильно, - говорит парень по прозвищу Ворона. - Совершенно правильно. Лучше тебя никто бы не справился. Пожалуй, на самом деле, первое, что нужно усвоить.

Джеффри Дивер -  "Собиратель костей","Пустой Стул" , "Исчезнувший", "Двенадцатая карта"

книги рассказывают о расследованиях парализованного криминалиста Линкольна Райма и его помощницы Амелии Сакс.
Скажу,что об этом писателе я узнала после просмотра фильма "Власть Страха", снятого по самому первому роману автора - "Собиратель Костей".
будучи любителем детективов и криминалистики, я   под впечатлением от фильма,  перечитала книгу, было это около года назад.  прошло время и сейчас я вновь взялась за эту серию книг. и так ею увлеклась, что прочитала еще три, Пустой Стул в отличие от первого впечатления оказался очень любопытным и с оочень необычной концовкой. автор держит читателя в напряжении на протяжении всей книги, и когда ты наконец расслабляешься на последних страницах - бац! тут то и окончательная развязка))
Исчезнувший - роман с более натянутым расследованием, так как весь сюжет связан с  преступлениями совершенными иллюзионистом. но в целом читается интересно . ну и про иллюзии я люблю послушать)

Анна Гавальда "35 кило надежды"

"Я не очень упитанный, во мне 35 кило надежды."
- И ни грамма чего другого, - скептически замечает Токи, одновременно делая новую зарубку на собственном носу касательно того, что пора прекращать временами читать то, чем зачитывается повальное большинство населения, только ради того, чтобы узнать, а на что же все клюнули в этот раз. А то ведь и не нравится хронически, и сам в итоге на удочку попался. И время, время! Оно вообще было ужасно на эту короткую книжку обижено и чуть не покинуло меня с расстройства. Еле поймать успел, чес-слово!
То есть мне-то, вроде бы, времени на книжку жалко не было, а вот само время себя уж очень жалело – не нравятся ему такие истории, полностью, впрочем, с ним солидарен.

И вот перед нами тот самый случай, когда слагаемые таки дают в итоге нечто меньшее, чем простая их сумма. Принято ведь как? Или по законам математики, или больше. А тут р-раз – и меньше! Впрочем, это легко объясняется тем, что автор, видимо, складывал модули, а Токи полноценные числа с сопутствующими знаками. И -35 на счету надежды свели практически к нулю все те положительные числа, что были в примере. Сами посудите, господа.

Допустим, люди-человеки все разные, о чём мы с вами совсем недавно вспоминали, - это плюс. Каждый может найти своё призвание в жизни – тоже плюс. Если человек своё уже нашел, он может смело к нему идти – 5 плюсов за этот пункт! Знать свои сильные и слабые стороны тоже хорошо – плюс два, ещё по паре-тройке баллов за добродушие, неконфликтность и желание помогать. И -35 за эту несчастную, забитую надежду с комплексом неполноценности. Итог?
+18-35=-17

Впрочем да, в число плюсов я забыл включить малый объем произведения, попытку (но не более) писать от первого лица, старания по насыщению персонажей эмоциями (тоже, впрочем, неудачные, ибо картонные фигурки падали при первом же дуновении ветра). В любом случае, впрочем, больше -10 у меня никак не получается.
Ладно, ладно, ещё +3 (целых!) за то, что я не так сильно скучал в метро, забыв зарядить второй плеер с более интересным содержанием. Допустим, даже ещё +4 за то, что я мог в очередной раз пронаблюдать за общественным мнением и выбором. Последний плюсик за искреннее удивление при прочтении рецензий, в которых люди плакали. Право, над чем?

Эх, и даже до нуля мы с вами, господа, всё равно не доходим, зависая где-то в его преддверии. А вроде бы такая плодородная тема, с неё бы идеи мешками снимать, писать многотомные романы или краткие меткие зарисовки, предлагать варианты, перекрёстки, обуславливать выбор направления – да чего только нельзя! А тут 35 кило надежды и хватит вас. А мне надежда эта зачем? Уж чего-чего, а этого-то добра у всех хватает. Особенно такого как в книжке – изрядно подпорченного и первоначально пессимистичного.

Всё равно что, знаете ли, фрукты нарезать и кетчупом залить. И фрукты хорошие, и порезали красиво, а полили кетчупом, и никто такое есть уже не станет. Впрочем, мы живём в век пищевых извращений, кто-то любит сыр со сгущенным кофе и молоко с ананасами, кто-то фрукты с кетчупом.
Так что читайте лучше Селлинджера, господа. Даже если попадёте на него, как и я, в неправильное время (я тогда просто не знал, что оно по такому параметру различается), у Селлинджера в любом случае останутся чемоданы. А тут и чемоданов нет, одна машинка для чистки бананов. А Токи с этим и сам неплохо справляется.

Мне, господа, уже давно хотелось рассказать вам об основной серии Фрая, о "Лабиринтах" и "Хрониках Ехо". Тем не менее я снова и снова откладывал эту идею в дальний ящик, не знаю, мол, ещё, что писать, вот как снизойдёт в мою голову мысль, так сразу, а пока… Спасало и то, что основные книги я успел прочитать ещё до того как обзавелся дневником, а Фрам… Ну что Фрам? Приятен, легок и свеж, но чего-то не хватает.

О книгах, которые пролетают мимо, можно разглагольствовать без единого затруднения. Они как случайные попутчики в поезде – могут составить неплохую компанию, ужасно храпеть, неприятно пахнуть, оказаться весьма занятными или не запомниться вообще. "И оба сошли где-то под Таганрогом, среди бескрайних полей. И каждый пошел своею дорогой, а поезд пошел своей". И вот вы есть в этой точке времени и пространства, а их нет. А потому можете говорить о них всё, что в голову взбредет. С книгами же алхимиками, которые умудрились что-то изменить в вашем составе на свой вкус, такой номер не проходит. Рассказывать о такой книге всё – тот ещё эксгибиционизм, да и вряд ли вообще получится. Поэтому проще и в некоторой степени лучше для всех - молчать. Вот и Токи о повстречавшихся ему алхимиках молчит. Молчит о Уайльде, ругает Абэ Кобо, невнятно мычит о Кафке, уходит от темы "Мастера и Маргариты", немногословно отсылает к "Кеншину".
О Фрае Токи обычно смеется. Думает, а как иначе? Потому что говорить о легкости восприятия и общей живости действия вкупе с сопутствующим неизменно хорошим настроением на протяжении всего чтения желающих и без меня найдется, а хоть пару слов сказать о самом важном не получается. Всё-таки мысли действительно не любят, когда их слишком часто озвучивают, а идеи в возмущении оставляют от себя лишь искры и горку пепла, как разорвавшаяся на праздник петарда.
А Токи очень не любит, когда что-то не получается. Он-то привык к обратному, привык к тому, что ему в той или иной мере удается всё, за что он берется. И вдруг р-раз! – и он не знает, что сказать. А когда мы не знаем, что сказать, "хватаемся за подпорки: за чужие теории, умные книги", как было где-то во Фраме. И за чужие цитаты и ещё не взорвавшиеся идеи. Потому что во-первых, мы за них не отвечаем, а во-вторых, так старательно и ужасающе глупо надеемся, что кто-то непременно лучше нас самих знает, как поступить в подобной ситуации.

Действительно, глупо, - постановил Токи, перечитав обе серии повестей, - ужасно глупо надеяться на кого-то, а верить исключительно себя, да и то лишь в шутку. В конце концов уже не первое произведение буквально кричит тебе о том, что сначала надо поставить точку, потом запустить движение и лишь в третью очередь начинать думать. Иногда это чертовски полезно, а у тебя и есть тот самый подходящий случай. Ведь самым первым, что ты усвоил из Фрая, было "всякое дело должно быть доведено до конца тем, кто его начал". И всегда заканчиваешь то, что начал сам. И кайф от этого ловишь, признайся же!
И я действительно поставил эту стартовую точку, лишь потом осознав, какую задачу умудрился задать самому себе.

Не знаю, кому в подобных случаях следует отдавать должное, но если в моей голове бродит неразрешенная проблема, откуда-то непременно начинает идти поток мыслей, так или иначе связанных с её решением. На этот раз сумбурные обрывки сыпались не часто, но внезапно и буквально со всех сторон. По крайней мере раньше я никогда не просыпался от того, что мне срочно потребовалось записать мысль.
Это был замечательный ворох идей, одна из которых впоследствии стала "Сказкой о Ветре", но сегодня, господа, нас интересует другая.
Люди, уставшие от привычного хода жизни и разочаровавшиеся в текущем устройстве мироздания в общем гораздо глубже погружаются в чудеса, чем остальные обыватели, и прибывают на глубине несколько дольше. Срабатывает эффект аквалангиста – в гидрокостюме с аквалангом человек способен занырнуть на самое дно, недоступное беспечным пускателям пузырей в масках.
Да, не отличается четкостью, зато дает возможность быть понятой целиком, что я считаю куда более ценным качеством. На кого примерять и примерять ли эту идею вообще – дело ваше. Можете просто поверить на слово.

А ещё в ноябре я прочитал замечтательную книжку о японской гравюре. М. В. Успенский "Из истории японского искусства" называется. Но так и не придумал, что же вам, господа, про неё такого рассказать. В конце концов, это ведь просто хорошая книга по гравюре с множеством иллюстраций и подробными объяснениями и исследованиями в контексте истории, культуры и даже права.

Абэ Кобо "Женщина в песках" - о шпанской мушке и прочих кознях крупиц по о,8 мм.

"Ведь шпанская мушка — типичное насекомое пустыни. Согласно одной из теорий, необычный полет этих мушек — просто хитрость, которой они выманивают из нор мелких животных. Мыши, ящерицы, увлекаемые мушками, убегают далеко от своих нор в пустыню и погибают там от голода и усталости. Мушки только этого и ждут и пожирают погибших животных. Японское название этих мушек изящное — «письмоносец». Хотя на первый взгляд они кажутся грациозными, на самом деле у них острые челюсти и они настолько кровожадны, что пожирают друг друга. Он не знал, верна эта теория или нет, но, несомненно, был пленен загадочным полетом шпанской мушки."
И на протяжении практически всей книги кажется, что история являет собой "экранизацию" взаимоотношений шпанских мушек с незадачливой жертвой. Но всё же люди – удивительные существа. Они, пожалуй, лучше чем кто-либо (за исключением разве что тараканов, которые, впрочем, совершенно беспомощны перед пылесосами) умеют приспосабливаться к любым условиям. И получается ужасно занимательная картинка: из пойманного зверька герой постепенно превращается в коварную мушку. Впрочем (хотя не до конца уверен, можно ли это вывести из имеющихся посылок) вместе с изменением формы происходит и перестройка сознания. От животного к насекомому упрощаются мыслительные процессы, сокращается численность идей, уменьшается количество функций – отбрасывается всё "лишнее" для данной формы жизни.

"Когда-то он видел репродукцию гравюры, которая называлась "Ад одиночества", и она его поразила. Там был изображен человек в странной позе, плывущий по небу. Его широко открытые глаза полны страха. Все пространство вокруг заполнено полупризрачными тенями покойников. Ему трудно пробираться сквозь их толпу. Покойники, жестикулируя, отталкивая друг друга, что-то беспрерывно говорят человеку. Почему же это «Ад одиночества»? Он тогда подумал, что перепутано название. Но теперь понял, что одиночество — это неутоленная жажда мечты."
Когда-то он действительно так думал, когда-то он чего-то хотел, к чему-то стремился, о чем-то мечтал. Теперь у него есть лишь несколько основных функций: есть, спать и отгребать песок. Как остаточное явление – наблюдать за уровнем воды в бывшей ловушке. Но зарядившись неизменным настроением Абэ, вам с большим трудом верится, что человек, ставший мушкой, может уйти. Идти ему некуда, незачем, да и не очень-то уже хочется. Всё-таки люди удивительно быстро ко всему приспосабливаются.

А фильм – краткое и несколько слишком ужатое повествование событий. Только вот в этом случае вовсе не события важны были, а долгие рассуждения героя. Так что фильм вышел практически пустой, хоть и по сценарию самого Абэ. Разве что очередная стена, на этот раз песчаная, выглядела очень колоритно и просто ужасающе безысходно.
Мне кажется, специально для этого произведения стоит изобрести "видео-книгу", где в кадре будут блуждать мириады крупиц по 0,8 миллиметра, жучки безуспешно карабкаться по песчаной стене, а солнце светить. И голос будет неспешно, как бы нехотя, читать книгу. Было бы просто шикарно, мне кажется. Потому что единственно ощущения песка не хватает книге, и лишь оно ценно для меня в фильме.
И знаете, для любителей экспериментов: а не хотите попробовать почитать книгу в жару на продуваемом ветрами песчаном пляже. Ужасно интересно, будет ли разница.

Химура
О, благодарствую)
На самом деле, правда очень приятно это слышать, но я хрониески не знаю, что полагается говорить в ответ х)